Читая неновый журнал цвета серого шара,
Я видел германский фрегат на Неве в светло-серой
защитной окраске, легли на асфальт тротуара
какие-то легкие сходни, и только пещера

лючка аппарата торпедного прямо глядела
в окно Эрмитажа, три мачты, раздвоены трубы,
ракеты, одна только легкая пушка, скорей не для дела,
а так, для понта, попугать самолеты сугубо,

не пушка, а так, балалайка, скажу, попугайка,
ракеты укрыты в надстройках: фрегат-невидимка,
его не увидит обычный локатор-всезнайка,
и луч тепловой не рисует его на картинке.

Не то, чтобы страшно мне стало, но все же подумал,
что я привык видеть на этой реке лишь «Аврору»,
какие-то мирные баржи, чьи ржавые трюмы
наполнили: щебень, зерно, караси, помидоры,

цивильные мирные грузы, другие фрегаты —
— киношные, — помню на ней, и смолою пропитались
не только лишь палубы, стеньги, реи, ванты, канаты —
— а воздух на улице, мы тогда здесь целовались,

вот здесь, у Невы, вот на этом же месте, где фрицы
вонзили в жемчужное небо антенны радаров,
пытаясь нащупать чудесный кораблик на шпице,
наслать на него противокорабельную кару —

— не кару Господню — ракету «Гарпун», полагаю,
а может быть, просто смотрели на русское небо,
на русские воды — Германия все же другая,
а точно не знаю, я в этой Германии не был.

..И все же сильней — наша сила, и разве что в мире,
Не диким мечом и копьем — а глазея на шпили
и так улыбаясь — варяги приходят к Пальмире,
Стоят на Неве, бросив сходни на берег — приплыли..