* * *
В пельменной за стопкой сидят мужики, И стружка на коже, и снег на висках, И дух ацетона сжимает виски, И якорь, и черт синевой на руках. А небо за окнами дыма черней, И вечер осенний зажег фонари, И каждый из них молча думал о ней, Горел рыжий газ электронной зари На каждой рекламе, автобус ушел, По сто пятьдесят — и пельменей, и грамм, И было им так без нее хорошо, Что оба смеялись осенним ветрам.
Ноябрь–декабрь 2001