AlgART / Тексты / Тикун а-Брит

Приложение 3. Любить или не любить

Романтическая любовь в высказываниях философов и поэтов изображается или как высшее наслаждение, или как тяжёлая болезнь, а попытки описать её словами кажутся серыми и безвкусными.

Любовь — это болезнь? Приходит она порою так же неожиданно, как болезнь. Помните завораживающие строчки из песни: «Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь...» У вас были до этого другие планы? А какие симптомы? «Любовь — это недуг, симптомы которого каждый раз проявляются по-разному» (А. Моруа). А чем лечитесь? «Существуют разные лекарства от любви, но нет ни одного надёжного» (Ф. Ларошфуко). Каковы шансы на исцеление? «В любви единственная победа — это бегство» (Наполеон I). Это сказал сам Наполеон! А бывает любовь без горечи? «Горечь содержится в чаше даже лучшей любви» (Ф. Ницше). И всё же сам Ницше вовсе не сожалеет о том, что «переболел» любовью к Лу Саломе: «Однажды воробей пролетел надо мной, и... мне показалось, что я видел орла. Сейчас весь мир занят тем, что доказывает мне, насколько я не прав... Ну, кто же более не прав? Я, „обманутый“, как говорят они, из-за крика этой птички проживший целое лето в высшем мире надежды, — или те, кого никто не обманывает?» Потрясающе точно сказано! Аналогичную мысль высказывает Жан Поль: «Тот, кто никогда не искал ни дружбы, ни любви, в тысячу раз беднее того, кто их обоих утратил».

Так почему же любовь вызывает беспокойство? «Обычно подобное ощущение восхитительно, но временами безумная страсть вызывает больше страданий, чем удовольствия. Иногда любовь безответна: один любит, а другой избегает контакта или хочет только секса. Иногда предмет любви совершенно недоступен: учитель, бывший (психо-)терапевт, супруг подруги. Часто любовь настолько поглощает, что он/она посвящает ей всё своё время... при этом игнорируя всё остальное». Так пишет Ирвин Ялом в своей книге «Дар психотерапии». Глава 68 этой книги называется «Как быть палачом любви» — именно в этом Ялом видит роль психотерапевта. Если любовь — болезнь, то нужно помочь от неё излечиться.

А есть ли высший, Б-жественный смысл у романтической любви? Этот вопрос уже вне компетенции психоанализа, поэтому обратимся к еврейским источникам. Со слов Баль Шем Това записано: «Среди всех удовольствий любовь является высшим, и пробуждение этого удовольствия согласно своей природе облегчает возможность прийти к любви к Богу. А если же нет, то очень трудно раскрыть в себе симпатию и начать любить Бога... И (если) пробудилось качество любви согласно своей природе... точно знай, что это высшее сопровождение от Творца, чтобы облегчить обретение любви к Богу... Но если нет у него этих знаний, то в погоне за удовольствием он низвергает любовь ещё ниже» («Маор эйнаим», гл. Ваэтханан). Любовь — она же вершина удовольствия, и она же ступень к ещё более высокому ощущению жизни.

А вот в том, как к этому прийти, нам поможет психоанализ. Ялом в вышеназванном труде пишет: «Гораздо выгоднее фокусироваться на состоянии влюблённости, чем на объекте любви». Очень сильная идея! Романтическая любовь — это любовь к объекту. Чаще всего она разрушается, когда разрушается ореол наших представлений (иллюзий) вокруг объекта любви. Психоанализ нам предлагает, пока мы ещё увлечены романтическим чувством, поиграть фокусом, смещая его с объекта на собственные ощущения. Тогда можно работать с собственным чувством и меньше зависеть от объекта.

Техника потрясающая, но каким целям она служит? В руках психоаналитика она помогает похоронить любовь. В руках верующего человека она помогает запомнить свои чувства, сохранить их вне зависимости от объекта, жить ими и направлять их к Богу, миру, другим людям. Не погасить огонь любви, а согревать мир огнём своей любви.

Так учили мудрецы: «Всякая любовь, зависящая от объекта, — исчезает объект, исчезает и любовь; а не зависящая от объекта — не кончается никогда. Какая любовь зависит от объекта? Любовь Амнона и Тамар. А не зависит от объекта? Любовь Давида и Йонатана» («Пиркей Авот», гл. 5, М. 16). Мудрецы подчеркивают разницу между «любовью, зависящей от объекта», или, как сейчас бы сказали, «зацикленной» на объекте, и любовью, не зависящей от объекта. Любовь Амнона, сына царя Давида, к своей сестре по отцу закончилась изнасилованием Тамар. Любовь быстро сменилась на ненависть. Но почему примером второго типа любви мудрецы берут дружбу Давида и сына царя Шауля, а не любовь мужчины и женщины, как в первом примере? Хотят ли этим сказать, что нет чистой и возвышенной любви между мужчиной и женщиной? Вовсе нет! Было бы слишком просто привести нам в пример Ицхака и Ривку, или Яакова и Рахель, или даже Давида и Бат Шеву. Мудрецы хотели разрушить стереотипы нашего мышления, сказав, что любовь царя Давида — это любовь, не зависящая от объекта. А значит, живя этой любовью, он мог испытывать ее и к женщине, и к Богу, и к кому бы то ни было. Так, направленная к Богу, любовь Давида рождает вечную книгу Псалмов. Любовь Давида к Бат Шеве приводит в мир душу самого мудрого человека на свете. Любовь Давида и Йонатана являет пример чистой дружбы и самоотверженности.

При осознании этого очень низкими выглядят попытки представить себе, что после того, как он впервые увидел Бат Шеву (обнаженной на крыше дома), единственное, что двигало Давидом, — это его сексуальный инстинкт. Это была бы любовь, привязанная к объекту (в данном случае, красоте женского тела), и она непременно закончилась бы. Их же любовь не знала конца, значит, она не зависела от объекта.

Любить или не любить? Любить, но так, как любил царь Давид. Быть или не быть? Жить, т.е. жить полнотой чувств, как жил царь Давид.